- Знаете, буду с вами честен. Я не думаю, что это - настоящий снег. ***
Определенный населенный пункт на планете Сто, что в Кассавалианском Поясе, погружается в длинную зимнюю ночь, и на город спадает предсказуемая тоска. Зевают унылые пассажиры, тяжело смотрят муниципальные работники. Даже бездомные собаки не снуют, цокая когтями по каменным плитам станций, и лай их их не разносится эхом по подземным переходам. Они ютятся в грязных углах и обреченно глядят на людей – бредующих с нижних ярусов – на верхние, с верхних – на нижние, с левой или правой ноги, хромая или спотыкаясь, так или иначе. По эскалаторам, освещенным мертвенно-зеленоватыми лампами, ползут вереницы людей, похожие на усталых гусениц, вот-вот готовых спрятаться в уютных коконах.
Печальное зрелище. В последний раз взглянув на схему метро, Доктор прячет очки и оглядывается. Эта планета замирает, словно у ее батареек кончается заряд.
На станции 45-Т-02, больше известной как Космопорт, все выглядит в точности так же. Только лампы центрального зала горят не через три, а через одну - сказывается неоспоримая стратегическая значимость. Сквозь мутные стекла защитного купола проглядывается бурое небо, затянутое тучами, и бледно-желтые огоньки посадочных площадок. Людей в зале почти нет, и только из труб тоннелей, уходящих во все концы города, дует промозглый ветер. Под его порывами качаются таблички, указывающие на расположение касс, выходов на платформы и буфета. Неярко светятся огоньки гирлянд над окошками справочного бюро, мигает норовящий вот-вот перегореть рекламный щит, доносящий радостные известия о рождественских скидках. По грязному полу, гонимые сквозняками, несутся обрывки газет, целлофановые пакеты и рекламные листовки.
- Сэр, вы что-то ищeте? - доносится из-за спины.
Женщина в косынке, из-под которой выбиваются светлые пряди, держит на вытянутых руках огромный поднос с выпечкой. Она кажется усталой, хлеб - черствым и абсолютно не съедобным.
При другом стечении обстоятельств она могла бы показаться красивой. Других стечений обстоятельств всегда бывает так много, и все они отчего-то происходят не сейчас...
Другие стечения обстоятельств - его специализация.
- Да нет, уже нашел. Нашел...
- Вам повезло, - она улыбается и продолжает свой путь вглубь помещений станции. - С Рождеством, сэр!
- С Рождеством... Постойте!
***
Глядя на мигающие кнопки консоли ТАРДИС и прислушиваясь к скрежету ее механизмов, Астрид думает, что, наверное, на сотне планет сейчас по их воле наступила и одновременно закончилась зима, загорелись и погасли гирлянды и разбились миллиарды стеклянных шариков. А может быть, напротив – собрались из мелких осколков, как знать?... И звезды за окнами смешались со снежной пургой, как пузырьки в бутылке газированной воды. Стоит открыть крышку - и случится большой взрыв.
Так много одновременно происходящих событий проделывают в душе сотни одинаковых болезненных брешей. И получается бумажная гирлянда – вереница держащихся за руки белых человечков. Хрупкая связь вчера и завтра.
***
Три сотни планет, шестнадцать систем, несколько эпизодических раздоров и несметное количество спасений жизней друг друга они едут в автобусе по рождественски-безумному Лондону. Мигают витрины проносящихся за окнами магазинов. Астрид удивляется, что мигают они совсем не тревожно. Тревоги и сирены - это не здесь. Это там - за пару миллионов лет, не раньше. У всех есть время.
- Я вот думаю, а если что-то порвется в середине? Когда протягиваешь мысли от самых давних лет - туда, вперед, в бесконечность? А вдруг когда-то не хватит места, кончится что-то внутри? - шепчет она и прижимается лбом к запотевшему стеклу.
Доктор замечает семенящего по скользкому асфальту человека, несущего большую несуразно-лысую елку. Поздним вечером в Сочельник, когда обстоятельные граждане уже давно нарядили свои искусственные рождественские деревца, разложили под ними подарки и сидят довольные и спокойные за столами, переживая разве что о том, как бы не подгорела индейка. А он бежит, и ему очень нужно донести домой эту елку. Чтобы случился праздник. Здесь и сейчас.
Маленькая точечная радость. К чему мысли о бесконечности и всеподчиняющем ходе времен?
Он говорит об этом Астрид. В ее широко раскрытых глазах отражаются огни проносящихся мимо витрин и светофоров - как кольца временной воронки.
***
- Вы видите, снег! Нечасто такое Рождество выдается. Все эти идиоты поуезжали, но мы с Ее Величеством храним покой Королевства, - забавный дедок салютует, вытянувшись в струнку. Потом, расслабившись, глядит печальными глазами в снежное небо. - Надо бы радоваться, а?
- Я радуюсь. Красиво, очень.
- А ваш друг какой-то угрюмый.
- Он... устал.
Астрид берет Доктора за руку. Тот смотрит на падающие снежинки со все возрастающим недоверием.
- Знаете, я не думаю, что это - настоящий снег.
- Да брось, красиво же. Пусть идет... Пока все мы не стали звездной пылью, - тихо смеется она, и вокруг ее глаз рассыпаются морщинки. Трескается тонкий лед.
Ответная улыбка Доктора выходит безумной и неубедительной, но Астрид все равно.
Вот они летят - белые хлопья снега. Вот они несутся - звезды во Вселенной. И не счесть их, и не описать, и не найти двух похожих. И хранить все их в сердце тяжело и больно. Они бьются птицами - рвутся, рвутся на волю.
Она продолжает блаженно улыбаться. Так вот как что-то обрывается внутри! Совсем ничего страшного.
Бумажные человечки расцепляют ладони и приветливо машут ей, улетая в бездну ночного неба.
***
- Куда бы ты теперь хотела отправиться? Ну-ка, Астрид Пэт, покорительница Вселенной, мечтавшая увидеть звезды, признавайся!
- Домой, - тихо просит она, неловко заправляя за ухо выпавшую прядь.
Доктор говорит себе, что это не седина на ее волосах, а иней. Он закрывает глаза и касается губами ее виска. Все верно, она просто замерзла. Просто замерзла.
- Прости...
***
Она заходит в лифт, ведущий по прозрачной шахте, похожей на горлышко керосиновой лампы, вниз - на станцию 45-Т-02. На этой широте планеты все погрузилось в вязкую полярную ночь, и покой космопорта беспокоят лишь иногда садящиеся или отправляющиеся челноки - неспешные, будто дремлющие на ходу.
Обернувшись к закрывшимся стеклянным дверям лифта, она прикладывает руку к сердцу. Будто удерживая на месте что-то рвущееся наружу. Тиши, тише.
По другую сторону стекла, на посадочной площадке, Доктор поглубже засовывает руки в карманы и, прищурившись, глядит на ее светлые ладони.
Как будто и не было этих десятков лет. Там, внизу, на станции 45-Т-02 все выглядит в точности так же. Из тоннелей дует промозглый ветер, нося по грязному полу обрывки газет, целлофановые пакеты и рекламные листовки...
Он кивает ей, тепло улыбаясь. Она нажимает на кнопку, и лифт начинает плавно, как в полусне, спускаться на нижние ярусы. Лицо Астрид, с мягкой спокойной улыбкой, обращено наверх, обращено к нему, обращено к звездам.
А потом ее лица уже не различить. Доктор вздыхает, запрокинув голову, шаркает каблуком и уходит.
Прислушиваясь к реву ТАРДИС, он точно знает, что на тысяче планет сейчас погаснут и снова зажгутся рождественские огни.
Стоит лишь захотеть.
Автору спасибо